Если древний период в истории северо-кавказских народов из-за отсутствия прямых документальных источников остается малоизученным, то XVI—XIX века, по обилию письменных свидетельств, доступны изучению даже непрофессионалов. Но тем не менее исследователи из Осетии, Грузии и отчасти из Москвы неправильно трактуют вопрос о расселении чеченцев и ингушей в указанное время.
Три года назад вышел из печати капитальный труд «История Северо-Осетинской АССР», где осетино-ингушским отношениям уделена лишь одна страница. В ней мы обнаруживаем материалы тенденциозно трактующий вопрос о этно-культурных связях осетин и ингушей и о расселении осетин на исторической территории Чечено-Ингушетии. «У осетин, принесших в горы земледельческую культуру, ингуши перенимали навыки земледелия, Не случайно ряд важных
терминов этимологически восходит к осетинскому языку. О тесных этнокультурных контактах осетин и ингушей в XVIII в. свидетельствует наличие смешанных осетино-ингушских населений с осетинскими названиями: Валакиу, Даллагкау, Калмыкау, Багир и др., которые располагались в Джераховском ущелье, в низовьях р. Армхи», — пишут авторы осетинской истории 1. Если осетины дали названия ингушским селам, само собой напрашивается вывод о том, что они были первопоселенцами в Джейраховском ущелье. На самом деле, осетины по разным причинам селились в пограничных селах Ингушетии. Особенно усилился поток переселенцев из Осетии в XIX веке.
В 1908 году главнокомандующий Қавказским военным округом писал, что ингуши «часто принимали в свою среду осетин на жительство и в свою очередь поселялись в Осетию, вступали с ними в родственные связи и таким образом приняли от них язык и многое из нравов и обычаев осетинского народа и до позднего времени почти все население говорило одинаково на обоих языках — осетинском и ингушевском».2 Он приводит в докладе большое число названий топонимов в Джейрайховском ущелье, объясняемых на осетинском языке. 3
По свидетельству известного этнографа XIX века М. Ковалевского, миграция осетинского населения с XVI века и ранее шла на восток. Он писал, что осетины изгнанники-абреки «поселялись в Қуртатинском ущелье», откуда «часть населения выселилась в Тагаурское ущелье».4 Указанные ущелья осетины заняли в XVI—XVIII вв.
В преданиях осетин говорится, что земли в Тагаурском, Куртатинском и Дарьяльском ущельях пустовали. «Освобождению» указанных районов от прежнего населения способствовали опустошительные походы царских войск во главе с кабардинским князем Темрюком в 1563, 1565 годах.
В результате первого похода были завоеваны 164 населенных пункта и 3 «города» Алагир, Кобань и Мохань (Степанцмида). Жителями указанных районов были мшане и соны, 5 Мшане так же как сванское название картвельцев мкарт, грузинское название горцев мтиулов (от мта -гора, родственное тюркскому тау-гора)6 обозначают горных жителей. Шаны — это вайнахоязычные шаной, живущие до ныне у реки Шан в Джейраховском ущелье и в верховьях реки Аргуна, а также представители известной осетинской фамилии Шанаевых. В верховьях Аргуна живут также и представители старинного вайнахского тайпа Соной. Думается, что жители указанных районов исповедовали в XVI веке мусульманскую религию. Дело в том, что в результате похода царских войск были пленены мурзы: Бурнат, Ездноур, Бурнак, Дудыль, а не алдары, как именуются княжеские сословия у осетин. Мурзы встречаются у мусульманских народов Северного Қавказа: кумык, чеченцев и ингушей.
Согласно русских документальных источников в конце XVI века в Дарьяльском ущелье в Ларсе жил «феодал Султан-Мурза, который состоял в родстве с другим вайнахским владельцем Ших-Мурзой Окуцким7 Выше Ларса находилось ингушское село Гвилети.8 Таким образом, в XVI веке и ранее в пределах центрального Кавказа мурзами могли именоваться вайнахи. Вайнахоязычное население указанных районов (Дарьяльского, Куртатского, Тагаурского ущелий) в течение XV-XVIII вв. было ассимилированно грузинами и осетинами.
До сих пор не было написано ни одной работы, посвященной истории пограничного с Грузией села Гвилети, за исключением небольшой газетной статьи неизвестного автора под названием «Гулетовцы», опубликованной в 1894 году.
Несмотря на то, что в указанной статье прямо говорится, что жителями села Гвилети были вайнахами, отдельные исследователи до сих пор причисляют их то к осетинам,10 то к грузинам.11
Автор статьи «Гулетавцы» писал: «присматриваясь к жизни наших соседей, мы не находили никакого различия между ими и другими чеченскими племенами, ни в языке, ни в костюмах, ни в домашнем быту и обычаях, Они прямо были слепком с джейраховцев — одного из чеченских племен, живущих между Тереком и Ассой».12 Он приводит интересные сведения о религии гвилетцев, представляющих «полуязычников полумагометан».13 В разное время записано до 10-и легенд о истории происхождении гвелетцев и села Гвилети.
Сопоставление данных документальных источников с показаниями информаторов приводит нас к выводу, что село Гвилети играла заметную роль во взаимоотношениях Грузии и Чечено-Ингушетии в XVI—XIX вв. Выявление этнической принадлежности жителей села Гвилети важно в том плане, что мы сможем наконец ответить на вопрос, кто же являлся строителем башенных комплексов, находящихся там с XVI века.
Исследователь архитектуры Грузии П. Закария башенные комплексы считает древними постройками Қартли и находит их схожим с конструкциями таких же построек в Қазбеги.14 Краевед Г. Кусов считает, что весь крепостной комплекс в Дарьяльском ущелье, в том числе и в Гвилети построен осетинами. 15 Материалы, приводимые нами, позволяют высказать иную точку зрения. Они показывают, что основателями села Гвилети и строителями башен были ингуши.
Так, неизвестный путешественник в 1802 году писал «через две версты от Дарьяла (крепости. — X. A.) на левом берегу р. Терека лежит подвластное
Грузии малое селение Голет… Оно населено 30 дворами кистинского племени голет (гвалетцы — Х. А.) и имеют в середине каменные башни для убежища и обороны в случае набега неприятельского».16 Он же пишет, что там находились и большие «Гвилети» из 70 дворов, состоящих», которые происходят «от поколения голаев:» 17
В одном из сказаний, записанном Л. Успенским в 1928 году в Ингушетии конкретно указано, кто был строителем башен в Гвилети, Информатор, 60-летний М. Бузуртанов сообщил тогда, что «Черебашевы построили башню у входа в ущелье Хартхи. Рядом с ней построили свою башню Озиевы. Высокую пятиэтажную башню построили Газиковы».18 Ряд других легенд, записанных в разное время, говорят о том, что Черебашевы, Озиевы и Газиковы названы были М. Бузуртановым не случайно.
Во всех легендах, посвященных селению Гвилети Чербыш (Чербаж-вар) назван основателем и первопоселенцем села Гвилети.19
Надо отметить, что в отписках русского посольства князя Звенигородского и дьяка Антонова в Грузии, проходивших Дарьяльское ущелье в сентябре 1589 года, на границе Грузии и земель ингушского владельца Салтана Мурзы упоминается Черебашев кабак (т. с. Черебашево селение).20
Имя Чербыш было распространено среди ингушей в XVI веке (21) и в наши дни известна ингушская фамилия Чербижевых.
Наконец, вышеназванные ингушские фамилии встречаются в документе 1990 года. Так, по решению Тифлисского окружного уезда, состоявшего в апреле 1900 года говорилось: «признать за бывшими жителями сел Гвилети Душетского уезда Тифлиской губернии Алексем (он же Альты) Байсангуровичем Озиевым, Тепсо Байсангуровичем Озиевым, Вети Досхоевым, Бази Қотиковым, Чопа Газиковым… право общей собственности их земли, принадлежавшие бывшим жителям сел. Гвилети и заключавшиеся в удобных, пахотных, сенокосных, лесных участках пространством всего более одной тысячи десятин? Во владении 16-и домохозяев находилось 1000 десятин. 22 Всего же в больших и малых Гвилетах в 1802 году проживало 100 семей. (23)
Налицо факт социального расслоения, происшедшего за три столетия среди гвилетцев. По данным путешественника XVIII века раньше «земля сия пожалованная (грузинским царем X. А.), принадлежала только старшинам»,24 которая достигала «в окружности до 5 верст». Село Гвилети располагалось в восьми километрах от районного центра Казбеги»25. Не случайно, еще в 1928 году ингуши претендовали «на прирезку земель… в районе» реки Кистинки на территории Грузии, заявляя права свои на южный склон реки Кистинки, находящийся в пользовании Ингушетии».26
Отторжение исконно ингушских земель в XVI-XIX вв. шло не только в районе Дарьяльского ущелья, но и на пограничных землях с Хевсуретией.
В Чечено-Ингушском госархиве хранится объемистая папка под названием «Дело о размежевании спорных земель между обществами галгаевским и Хевсур-Архотским», начатое в 1866 и оконченное в 1892 году. По этому делу мы узнаем, что для разграничения спорных земель царским правительством было назначено несколько межевых комиссий.
В конце концов терская администрация пришла к выводу, что земли Хевсуретии, расположенные на северных склонах Главного Қавказского хребта, принадлежали в прошлом ингушам. Урочищем «Тереги» владела фамилия кохкинцев, урочищем Кожелой— баркинхоевцы, урочищем «Танги и Чимга» Хамхоевы, урочищем «Амга» — Евлоевы.27 В названных урочищах было всего 8 тыс. 461 десятина удобной для пахоты, покоса и пастьбы, а также находившейся под лесом земли. 28
Ингуши и хевсуры в 1874 году при опросе признали, что все земли в Тонжском и Архотском ущельях принадлежали ранее галгаевскому обществу, что за пользование ими хевсуры платили ясак, т. е. дань. 29
Некоторые из ингушских фамилий, например, Баркинхоевы, прямо указывали, что башни в Хевсурском селении Кантелой развалины сакель в Чешелое принадлежали их предкам. 30
По подсказке местных чиновников и под благотворным влиянием всей царской администрации на Тереке, защищавшей права хевсур-христиан, последние перестали платить дань ингушам, В 1879 году «начальник Пшаво-Хевсурского округа коллежский секретарь Чхеидзе запретил хевсурам говорить правду и сам отказался присутствовать при разбирательстве спора» и все же «хевсуры говорили, что они готовы платить ясак». К этому времени огромное количество ингушской земли, располагавшейся в пространстве между реками Асса и Терек, было выделено казне и Терскому казачьему войску. В том числе 12223 десятин земли, принадлежавшим ингушским фамилиям Эгиевым, Хамхоевым и Таргимхоевым. 31
Капитан Тхостов, — руководитель комиссии по разбору поземельных жалоб, в 1867 году писал: «Галгаевское общество состоит из 440 дворов, местность, которую они занимают, не представляет никаких удобств для хозяйств, сообщение с плоскостью возможно только на вьюках, С севера в 1859 году, при поселении 2-го Владивказского казачьего полка от них отобраны горы Ушхот и Лонжа, единственное и лучшее их достояние; с юга Хевсуры перестали платить им ясак на землю и не дозволяют пускать на пастьбу их скот. Таким образом, — пишет в заключении Тхостов, — осужденные на вечный застой и лишенные средств к жизни, при неимоверных трудах, они заявили мне просьбу о переселении многих из них на плоскость».32
Чтобы не ущемлять интересы хевсурского населения, правительство решило выселить ингушей на плоскость. Их поселили в Ассиновском ущелье на трех полянах под названиями «Алкун, Бартабос и Ерда-Корт» на площади земли 1162 десятин и 2160 сажен. (33) Галгаевцы (179 дворов) получили на новом месте земли шесть с лишним раз меньше, чем у них было до переселения.
B 1879 году царское правительство провело новую границу между Тифлисской губернией и Терской областью, значительно сократив территорию Ингушетии, межевые районы по границе 1879 года определялись следующим образом: «Начиная от горы Шаонис-Тави, по хребту, отделяющему бассейн рек Ассы, и Джейраха через вершины Тергис-Тави, по хребту Тергис-Кеди и… вершину… с тем же названием Тергис-Цвери до реки Ассы, где на правой стороне
этой реки, до впадения в нее лощины Сазакис-Квиша поставлен межевой курган; далее по этой лощине вверх по хребту Сакиовакис-Кеди, проходящему южнее аула Нельх и по этому хребту до вершины Мзварис-Тави, где и оканчивается смежном семей Хевсур-Архотского общества с землями общества галгаевцев».34
Таким образом, на землях ингушей, отошедших в пользу хевсур, остались боевые и жилые башни, построенные прежними владельцами.
И нет ничего удивительного в том, что они по типу напоминают ингушские. Таких башен относительно немного и все они расположены на границе современной территории Ингушетии и Чечни. Не является ли это результатом отступления нашего населения с границ вглубь основанной территории?
Наиболее запутанным остается до сих пор история расселения ингушей чеченцев и осетин в предгорьях и на равнине Центрального Қавказа в XVI—XVIII вв. Запутанность ее объясняется не отсутствием свидетельств очевидцев и документальных источников, а преднамеренным искажением документальных фактов современными исследователями Северной и Южной Осетии.
Следует сказать, что в освещении данного вопроса более объективными были дореволюционные авторы. Так, один из первых исследователей, Н. Грабовский писавший об экономическом быте, жизни и нравах ингушей отмечал: «Когда именно началось переселение ингушей из гор на плоскость, определить достоверно не возможно, но, судя по тому, что ингуши под этим именем уже были известны русским в первой половине прошлого столетия (т. е. XVIII в. — X. А.), нужно предполагать, что переселение это совершалось еще задолго до нашего знакомства с ними. Во второй половине того же столетия ингуши уже несомненно обитали на плоскости так, как в 1784 году, при ингушской деревне Заур была основана крепость Владикавказ».35
Столь уверенные выводы были сделаны им на основе документального сборника, опубликованного в 1869 году, который был составлен участником военных походов против горцев П. Г. Бутковым. Не верить Буткову невозможно, потому что «материалы» собирались им по свежим следам. «… для связи кавказской линии с Грузией в 1784 году построена крепость отрядом войск у Терека, при входе в ущелье гор, при ингушевской деревне Заўре и названа Владикавказом», — писал Бутков. 36 Он остается до сих пор авторитетом для ученых, освещающих кавказские события с 1722 по 1803 годы. Не случайно в одной из последних работ дореволюционного периода, посвященной 50-летнему юбилею города Ввадикавказа говорится: » На том месте,
где стояло селение Заур, была воздвигнута русскими сильная Владикавказская крепость». «Заур и Джейрах считались заглавные и служили сборными местами двух различных обществ… По имени главных деревень кистов (т. е. ингушей —
X. А.) русские называли зауравцами и джейраховцами».37
В науке принято считать на уровне документов свидетельства очевидцев. В 1770-1773 годах Северный Қавказ посетили члены научной экспедиции во главе с академиком Гюльденштедтом. Им были отмечены в предгорной зоне в бассейне рек Сунжи и Қамбилеевки семь ингушских районов и пять наиболее крупных сил: Ангушт, Акин-Юрт (Ахки-Юрт), Шалха, Заурово, Джерах, не говоря уже о горных селениях. (38)
В 1781 году Қавказ посетил дивизионный квартирмейстер Штедер, который по берегам рек Сунжи, Қамбилеевки и Назранке отметил ингушские поселения Ангушт, Вапи, Заурово и другие 39
Қак пишет Штедер Ахкинюрт был расположен у ручья Турше, вытекавшего «из восточных гор. Поля акинюртовцев находились у ручья, впадающего в правый бок Сунжи, По ту сторону Сунжи, т. е. на левом берегу «на 4 версты восточнее, лежали под лесистым отрогом земли 4 деревни ахкинюртовцев, представляющих собою смесь ингушей и карабулаков».
Через пять верст к западу от (от Сунжи — X. A.) мы попали у реки Қамбилеевки к ингушам или кистам, расположенным при выходе из лесистого предгорья, — пишет Штедер,40 «На левом берегу Қамбилеевки расположено у самых гор около 200 фамилий», «Здесь (на равнине у Балты) ингуши выпасают свой скот», — сообщает далее Штедер. Он описывает также Тарскую долину и расположенные на ней селения больших ингушей. 41 Работа Штедера для нас бесценный источник, т. к. она служит отповедью современным сочинителям истории.
Тем более, кажется кошунством со стороны осетинских исследователей, которые ссылаясь на Штедера, делают «выводы» о проживании в XVIII веке осетин на плоскости.
Штедер, Н. Грабовский, П. Зубов, Клапрот и другие подробно описывают процесс переселения ингушей с гор на плоскость, более чем достаточно и документальных источников. Редкие случаи выбегания отдельных осетинских семей с гор на плоскость выдаются осетинскими исследователями как некий закономерный акт. Так, Қлапрот, путешествовавший по Қавказу в 1807-1808 годах, т. е. четверть века после основания Владикавказской крепости, период когда русские военные власти вели переговоры с осетинскими старшинами о переселении их с подвластным народом на плоскость, писал: «через 4 версты у нас налево оказалось ингушское селение Сауква, которое русские называют теперь Саурово. Оно расположено на крутом берегу Терека, примерно в 2-х верстах ниже предгорий… В Саурове живут ингуши вместе с осетинскими беглецами… так что это селение можно считать настолько осетинским на столько ингушским».42 Выше мы отмечали, что совместные поселения осетин и ингушей в пограничных районах было обычным явлением. К 1807 году число беглецов из Осетии значительно увеличилось. Осетины к этому времени просили у русской администрации разрешение на переселение. Так, в грамоте, выданной тагаурскому старшине Махмуду Дударову говорилось в случае переселения с гор на плоскость взамен «селения Ларс с крепостью, строением, землею, лесами и мельницами и со всем тем, что в границах того селения стоит, он получит чин капитана и «потомственное владение такое пространство земли, какое нужно…(для двадцати пяти дворов… в окрестности Владикавказской крепости».43
Это один из первых документальных источников, говорящих о переселении осетин на плоскость, ингушское село Заурово существовало задолго до переселения осетин и до
основания крепости Владикавказ. Например, в рапорте ген. Де-Медема от 2 сентября 1773 года говорится: «Переход 28 верст до деревни Зауровой, лежащей при самом входе в Кавказские горы, переправа через р. Комбулей… в брод» и т. д. И далее «Переправившись можно идти многими колоннами прямо из ингушского селения Заурово… Лагерь при Зауровой весьма выгоден в траве, дровах и воде; при сем месте нужно иметь постоянный укрепленный мост, ибо запрещает он вход и выход из гор, обозревает верст на 50 и малейшие предметы в поле, обеспечивает проезжающие команды в ту и другую сторону коммуникационными постами для многих военных резервов. 44
Нет ничего удивительного в том, что в столь стратегически важном месте возникла впоследствии крепость Владикавказ, вокруг которой возникла осетинская слобода. Массовое выселение осетин с гор на плоскость началось в 1821, 1822, 1830 и в 1851 годах. Большая часть их была поселена на левом берегу Терка на границе с Малой Кабардой.45
В 1851 году «у Владикавказской крепости (располагались — X. А.) три аула тагаурцев», во владении которых находилось 50261 десяти земли. 46
В 1807 году у крепости Владикавказ из мирных ингушских фамилий «…построились старшины Ших-Мурза Заитов, Темерко и Жанхот Мальсегавы (Мальсаговы — X. А.).
В 1811 году в долине реки Терек «от г. Владикавказа до Грузинской границы» располагались ингушские села Яндиевых, Торшхоевых, Қациевых, Батыровых, Хутиевых и др. Всего 13 сел. (47)
К 1851 году «близ Владикавказа» стояли ингушский аул Темурко и на левом берегу реки Қамбилеевки — аулы Османа Далгиева и Бузуртанова. На левом берегу Терека в окружении осетинских сел стоял ингушский аул Жантемиров. В селах Осетии жили также 40 дворов ингушей и кумык. 48
Начиная с 1845 года царское правительство стало переселять ингушей и осетин, первых в район реки Назранки, вторых на левый берег Терека. Царское правительство уже не нуждалось в услугах горцев, оно решило «охрану» Владикавказа и Дарьяльского ущелья возложить на казаков. 49
«До 1858 года ингуши жили хуторами, но несколько дворов одной-какой нибудь фамилией» в верховьях р. р. Сунжи и Камбилеевки (Тарская долина) и на правом берегу р. Терек «при выходе этой реки из гор на плоскость». По мере увеличения числа выселившихся из гор, ингуши постепенно спускались ниже Сунжи и Қамбилеевки» (50)
В 1858 году при переселении на новые места (т. е. на территорию современных сел) ингуши оказали отчаянное сопротивление. Произошло восстание, известное как «назрановское возмущение». Руководители восстания 4-е человека
были повешены «многие наказаны шпицпрутенами и сосланы в Сибирь».51
На месте ингушских и отчасти карабулакских земель в 1859 г. возникли казачьи станицы: Сунженская на месте села Ахки-Юрт, Тарская на месте Ангушта, Қарабулакская на месте села Ильдир-Гала; в 1860 году на месте села Алхасте была основана станица Фельдмаршальская, в 1861 году на месте села Ах-Борзе возникла Ассиновская, в 1867 году на месте села Шолхи появился хутор Тарский и т. д. В 1845, 1846, 1847 годах были основаны станицы Вознесеновская, Троицкая и Слепцовская. 52
«Освобожденные» земли ингушей и карабулаков заселяли «жители из старых надтеречных станиц, крестьяне внутренних губерний, малороссы, донские и другие казаки, словом преимущественно те, которым нечего было терять на родине. Эти люди, лозунгом которых было слово «не плошай»… не могли благоприятно влиять на ингушей», — писал Грабовский. 53
Таким образом, земли лежащие в долинах рек Қазбилеевки, Сунжи и Терека следует считать исконно ингушскими. Требование ингушей восстановить Ингушскую АССР в пределах ее исторических границ имеет юридическую и моральную основу.
АКИЕВ Хасолт Алхастович, профессор,
кандидат исторических наук,
ст. преподаватель Чечено-Ингушского
государственного пединститута
1 История Северо-Осетинской АССР. — Орджоникидзе, 1987. — Т. 1, с. 184, 185.
2 ЦГА СОАССР, ф. 11, оп. 9, д. 237, Л. И.
3 Там же.
4 Ковалевский М. Современный обычай и древний закон право осетин в историко-сравнительном освещении, — М., 1886 — т. 1, с. 37.
5 Қабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв. — М., т. 1, с. 11.
6 К. Т. М. О доисторическом языке Закавказья. — Тифлис, 1913, с. 58, 59.
7 Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Қавказа, М., 1973, c. 155.
8 Белокуров С. А. Сношения России с Қавказом. Вып 1, 1578-1613 гг. М., 1889, c. 152.
9 «Кавказ», 1894, № 151.
10 Путешествие по Кавказскому краю», 1802 г. ЦГВИА, ф. 482, д. 192, л. 289
об; Қлапрот Ю. «Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807
1808 гг. т. 1. Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Ор-
джоникидзе. 1907, с. 122.
11 Закарая П. Крепостные сооружения Қартли, Тбилиси, 1968, с. 23.
12 «Қавказ», 1894, № 151.
13 Вл. к-н (Комобакин) Гулетовцы. «Кавказ», 1894, № 151.
14 Закарая П. Указ, соч., с. 23.
15 Кусов Г. Записки краеведа. Орджоникидзе, 1972, с. 43.
16 ЦГВИА, ф. 482, оп. 1, д. 192, л. 289 об.
17 ЦГВИА, ф. 482, оп. 1, д. 192, л. 147 об.
18 Успенский Л. Из ингушских сказаний, Поселение ингушей в сел. Швилети).
19 Вл, к-н Гулетовцы «Қавказ», 1894, № 151; Далгат У. Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. М., 1972, с. 395—397.
20 Белокуров С. А. Указ. соч. , с. 152.
21 Кабардино-русские отношения в XV- XVIII в. т. 1, М., 1957, с. 195.
22 Копия резолюции Тифлисского окружного суда от 10 мая 1900 года. Хранится в семье Беслана Котикова, жителя г. Грозного.
23 УГВИА, ф. 482, оп. л, д. 192, л. 147 об.
24 Там же.
25 Закарая П. Указ. соч., с. 23.
26 Вильямс А. К. Географический очерк Ингушетии, Владикавказ, 1928, с. 3.
27 ЦГА ЧИАССР, ф. 32, оп, 1, д. 2668, л. 355.
28 Там же, лл. 154, 262 об., 304.
29 ЦГА ЧИАССР, ф. 32, Оп. 1, д. 2668, л. 49 об. — 50 об., 51.
30 Там же, л, 52.
31 ЦГА ЧИАССР, д. 32, оп. 1, д. 877, л. 1.
32 Там же, оп. 1, д. 2668, л. 52.
33 ЦГА ЧИАССР, ф. 32, оп. 1, д. 2668, лл. 442, 558.
ЧИАССР, ф. 32, оп. 1, д. 2668, л. 409.
35 Грабовский Н. Ингуши (их жизнь и обычаи). Сборник сведений о кавказских
горцах. Тифлис, 1876. Вып, 9. С. 2.
36 Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г., ч. II, 1869. — 131, 165.
37 Ракович В. А. Прошлое Владикавказа, — Владикавказ, 1911, с. 3, 5.
38 Гюльденштедт И. А. Путешествие по России и Қавказским горам, 1781- 1791. — Соб. 1809, т. 1, с. 480.
39 Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Қавказа, предпринятого в 1781 г. Штейдером, Осетины глазами русских и иностранных путешественников, Орджоникидзе, 1967, с. 52.
40 Генко А. Н. Из культурного прошлого ингушей, Записи коллеггии востоковедов при азиатском музее академии наук. М., 1930, т. V, с. 692.
41 Мартиросиян Г. Қ. История Ингушии, — Орджоникидзе, 1933, с. 35; Генко А. Н. Указ. соч. , с. 691, 692, 693.
42 Осетины глазами русских и иностранных путешественников, с. 117.
43 Материалы по истории осетинского народа, Сборник документов по истории
завоевания Осетии русским царизмом, — Орджоникидзе, 1942, т. II, с. 109.
44 Сборник исторических материалов об Ингушетии, Док, № 369.
45 Материалы по истории осетинского народа… с. 6, 109, 131, 165.
46 Сборник исторических материалов об Ингушетии, Рапорт ин. Тормассова к
графу Румянцеву от 22 января 1811 года, с. 1389.
47 Материалы по истории осетинского народа, с, 145.
48 Материалы по истории осетинского народа, с. 145, 314.
49 Там же, с. 298.
50 Грабовский Н. Указ. соч. , с. 3.
51 Там же, с. 33.